При лечении пупочной грыжи был допущен ряд значительных дефектов

Я проходила лечение пупочной грыжи зимой 2017 года в Первом Санкт-Петербургском государственном медицинском университете им. И.П. Павлова (далее ответчик/медицинская организация) (Адрес: 197022, г. Санкт-Петербург, ул. Льва Толстого, д. 6-8). В ходе оказания медицинских услуг мне были оказаны услуги в сфере хирургии.

При оказании медицинской помощи в указанной медицинской организации, был допущен ряд значительных дефектов, с причинением работниками вышеуказанной медицинской организации тяжкого вреда моему здоровью, и как следствие, значительной утрате здоровья на долгие годы. Медицинская помощь оказывалась с нарушением порядка и условий, критериев качества оказания услуг, в соответствии с установленными Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 10 мая 2017 года N 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» (далее Критерии качества), что является грубым нарушением при оказании услуг медицинского характера.

Характер допущенных дефектов врачами Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета, приведших к негативным последствиям, характеризуется, как вопиющая безграмотность, халатность и преступные действия.

Дефекты лечения выразились в следующем:

1. Мне осуществлялось переливание крови. В моей медицинской карте 1422/С2017 отсутствуют бланки согласия на переливание компонентов крови – свежезамороженной плазмы (СЗП) – 16.01.2017. Согласно протоколов, выполнено два переливания СЗП, и ни на одно из них не взято мое согласие.

2. В согласиях на медицинское вмешательство от 12.01.2017 г. и 17.01.2017 г. не заполнена графа названия самого вмешательства, в связи с чем не ясно суть каких планируемых вмешательств разъяснялась, и разъяснялась ли вообще. Обращают на себя внимание выраженные отличия моей подписи на самих согласиях. Отсутствуют бланки моего согласия на дренирование абсцессов брюшной полости от 27.01, 30.01 и 06.02.2017 г.

3. Содержание медицинской карты имеет большое количество орфографических, пунктуационных, речевых и стилистических ошибок, сильно затрудняющих понимание содержащейся информации. Например, фрагмент эпикриза «Осмотр заведующим отделения Борисковой М.Е.» (орфография автора сохранена) от 03.03.2017 г. написан следующим образом: «Выполнено УЗИ брюшной полости. По данным которого определяется полость прилегающая к малой кривизне желудка. Выполнено двух этапное дренирование полости. В связи с полученным гнойным отделяемым.» (орфография и пунктуация автора сохранены).

Смысл последнего предложения этого фрагмента не ясен. В том же эпикризе имеется понятие «жидкое образование», которое ни в одну из общепринятых классификаций не входит. Там же имеется фраза «… 06.02.2017 г. выполнено дренирование вновь диагностированного абсцесса небольшое в поддиафрагмальном.» (орфография и пунктуация автора сохранены). Смысл фрагмента не понятен.

Поверхностное отношение к заполнению дневников приводит к появлению противоречий в документации. Так, в динамике моего состояния по дневникам осмотра в период с 02.03 по 03.03.2017 г. указываются жалобы на боль в месте стояния дренажа. При этом, в дневнике от 01.03.2017 г. указано, что дренаж удалён.

Таким образом, допущенные при ведении медицинской карты (медицинская документация) ошибки квалифицируются, как врачебные ошибки четвертого ранга тяжести, затрудняющие выполнение процесса оказания медицинской помощи, и/или оценку процесса оказания помощи, и/или оценку потребности в ресурсах здравоохранения.

4. В ходе лечения были допущены грубейшие ошибки. Согласно данным анализов крови и коагулограммы от 30.01.2017 г. определено: тромбоциты 1188*109 (норма 150-400*109), гематокрит 28,2 (норма 36,0-42,0), протромбиновый индекс 71,90% (норма 93.00-107.00%), международное нормализованное отношение 1,38 (норма 0,80-1,20). С учетом приведённых данных, следует предположить наличие коагулопатии (патологическое состояние организма, обусловленное нарушениями свёртываемости крови).

Принимая во внимание низкое содержание кровяных телец в крови (низкий гематокрит), можно утверждать, что реальное число тромбоцитов ещё выше. Однако, консультация гематолога для коррекции данного состояния не проводилась. Согласно данным анализа крови от 30.01.2017 г. определено: эритроциты 3,3*1012 (норма 3,7-4,7*1012), гемоглобин 97 г/л (норма 115-145 г/л), гематокрит 28,2 (норма 36,0-42,0). С учетом из приведённых данных, можно предположить наличие малокровия (анемии). При этом консультация гематолога для коррекции данного состояния также не проводилась.

Таким образом, отсутствие консультации гематолога для коррекции лечения не привели к удлинению сроков лечения, однако негативно повлияли на мое состояние, следовательно, данное обстоятельство можно квалифицировать, как врачебную ошибку второго ранга тяжести, наиболее значимым следствием которой является негативное влияние на состояние пациента без риска неблагоприятных социальных следствий.

5. В послеоперационном периоде (после операции 13.01.2017 г.) у меня была выявлена перфорация петли тонкой кишки, перитонит и кишечная непроходимость, потребовавшие срочного оперативного вмешательства, которое было произведено 16.01.2017 г. С учетом этиопатогенетических (причины и развития) особенностей возникновения указанных состояний, можно утверждать, что перитонит и кишечная непроходимость возникли вследствие перфорации петли тонкой кишки.

Перфорация петли тонкой кишки не могла возникнуть самостоятельно на фоне отсутствия заболеваний кишечника, только вследствие оперативного вмешательства от 13.01.2017 г., т.к. манипуляции с тонким кишечником в виде адгезиолизиса (разделение спаек) производились именно в этот момент. Таким образом, имело место ятрогенное повреждение тонкой кишки в виде перфорации петли тонкой кишки, приведшее к развитию осложнений в виде перитонита и кишечной непроходимости, которые ухудшили мое состояние и привели к увеличению сроков лечения.

Перфорация тонкой кишки, согласно п. 6.1.16 Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», является тяжким вредом здоровью. Перитонит, согласно п. 6.2.7. Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», расценивается, как вред здоровью, опасный для жизни человека, вызвавший расстройство жизненно важных функций организма человека, которое не может быть компенсировано организмом самостоятельно и обычно заканчивается смертью, т.е. угрожающим жизни состоянием.

6. В дальнейшем, при проведении повторной операции, мне был вновь причинен тяжкий вред здоровью. Согласно протоколу операции от 16.01.2017 г. «При отделении кишки от передней брюшной стенки и её тракции произошло увеличение дефекта до окружности кишки. … Учитывая значительный дефект в тонкой кишке, принято решение о выполнении её резекции». Из вышеприведенного следует, что во время операции произошло ятрогенное повреждение тонкой кишки, приведшее к увеличению дефекта и потребовавшее её резекции.

Повреждение тонкой кишки, согласно п. 6.1.16 Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», является тяжким вредом здоровью.

Причинение врачами Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета тяжкого вреда моему здоровью. и доведение до состояния угрожающего жизни и здоровью, является преступлением, согласно ч.2 ст. 118 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» с реальным сроком лишения свободы виновного лица.

Безответственные, небрежные действия врачей, сопровождавшиеся ненадлежащим исполнением своих обязанностей, привели в итоге к причинению вреда здоровью квалифицирующегося, как халатность (ч.2 ст. 293 УК РФ), что предусматривает лишение свободы сроком до 5 лет.

7. Следствием перитонита явилось развитие абсцессов брюшной полости, потребовавшее выполнение трёх манипуляций – дренирования абсцессов, что ухудшило мое состояние и потребовало увеличения сроков лечения.

Также в послеоперационном периоде (после операции от 16.01.017 г.) произошло нагноение верхнего полюса послеоперационной раны (дневник от 20.01.2017 г.), а также несостоятельность швов с выходом в просвет раны петли тонкого кишечника (дневник от 24.01.2017 г.), что можно расценить, как эвентрацию, т.е. острый дефект брюшной стенки с разгерметизацией брюшной полости с выходом внутренних органов за её пределы.

Указанные последствия также негативно сказались на моем состоянии и привели к увеличению сроков лечения.

8. Диагностированная в период лечения в СЗГМУ им. И.И. Мечникова (16.10 – 01.11.2017 г.) внеорганная киста брюшной полости также может являться следствием проведенных хирургических вмешательств в период лечения в СПБГМУ им. ак. И.П. Павлова (12.01-03.03.2017 г.) и их осложнений.

Ятрогенное повреждение тонкой кишки и возникшие вследствие этого осложнения квалифицируются, как врачебные ошибки первого ранга тяжести, наиболее значимым следствием которых является социально значимое (риск удлинения сроков лечения, риск инвалидизации или риск преждевременной смерти пациентов) реальное ухудшение состояния пациентов.

В результате дефектной медицинской услуги оказанной медицинской организацией мне причинен тяжкий вред здоровью. Причиненный моральный вред, выражается в значительных физических и нравственных страданиях: возникло жизнеугрожающее состояние, также я испытываю сильнейшие боли, которые не проходят до настоящего времени.

Я была вынуждена отказаться от привычного образа жизни: теперь я не могу работать и постоянно нахожусь на больничном, что вызывает сильный стресс и дискомфорт. Нравственные страдания продолжаются до настоящего времени. Я вынуждена проходить многочисленные операции, обследования, требуется постоянное лечение, сопряженного со значительными финансовыми затратами.

Обычная полостная операция обернулась тяжким вредом здоровью, длительным лечением, в результате которого была утрачена трудоспособность. Потеря работы привела меня к тяжелым последствиям, связанным с утратой социального статуса и возможностей вести достойную жизнь. Необходимо длительное многолетнее лечение, способное улучшить мое состояние. В настоящее время решается вопрос о получении инвалидности.

До настоящего времени мне не были принесены извинения за произошедшее, состоянием моего здоровья никто из работником указанной медицинской организации не интересовался, тем самым проявляя равнодушие и цинизм, причиненный вред не возмещен.

В адрес ответчика 06.09.2018 г. была направлена претензия с предложением о досудебном урегулировании, однако, ответчик письмом отказался урегулировать заявленные требования.

Совокупность врачебных ошибок первого, второго и четвертого рангов тяжести позволяет квалифицировать оказанную медицинскую помощь. как медицинскую помощь ненадлежащего качества пятого класса, в котором наиболее значимыми являются врачебные ошибки первого ранга тяжести.

Таким образом, медицинская помощь, предоставленная Первым Санкт-Петербургском государственном медицинском университетом им. И.П. Павлова оказана ненадлежащего качества, в результате виновных действий врачей данной медицинской организации, был причинен тяжкий вред моему здоровью.

ПРОШУ:

Взыскать с ответчика — Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П. Павлова в пользу истца – компенсацию морального вреда в размере 10 000 000,00 руб.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Правовые перспективы
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: